Идущая на Донбассе почти 10 лет война, которую после известных событий переименовали в специальную военную операцию, большинству людей вовлеченных в нее изрядно, мягко говоря, надоела. Люди досыта наелись всевозможными предательствами, обещаниями скорейшей победы, посулами «ништяков» от нового мира, предложениями войти в положение и затянуть пояса, поскольку ведь, война. Даже у самого терпеливого и почтительного к мнению начальства человека возникает вопрос о том, когда все это закончится? Когда перестанет громыхать? Когда утром уезжая на работу, или провожая из дому своих близких можно будет не опасаться того, что в в транспорт в очередной раз залетит шальная ракета, снаряд или мина. Когда наконец настанет мир и когда закончится война?

Увы, но верный ответ на вопрос об окончании войны многим придется совершенно не по душе. Начать нужно с того, что несмотря на то, что вооруженное противостояние на Донбассе идет уже почти десятилетие, внятных целей и задач, по достижению которых можно было бы сказать, что цели достигнуты, война окончена, всем спасибо, все свободны, расходимся по домам, нет. Точнее, все цели и задачи, которые высказывались в продолжение нынешней военной кампании имели скользящее, плавающее, динамическое свойство: они просто радикально менялись все время существования конфликта.

Конфликт начатый как народный бунт против сложившейся буржуазно-империалистической системы — т. н. олигархата преследовал цель построения некой, условно, народной республики. Такая республика была даже провозглашена и декларирована. Но, как мы знаем, принятие любого закона, любой декларации отражается на реальном мире только в случае того, что есть силы и средства этот закон, или эту декларацию исполнять. В противном случае, такой юридический акт в реальном мире ничтожен, не работает, не исполняется. Тем более, если даже на уровне декларации содержит в себе известные двусмысленности, неоднозначности, противоречия. К такой двусмысленности и неоднозначности, позволившей не исполняться чаяниям огромного числа изначальных участников войны на Донбассе следует отнести расплывчатый и ни к чему не обязывающий термин «народ».

Мы — коммунисты, знаем, что в любом буржуазном обществе, среди любого народа в буржуазной системе, есть два народа. Это трудящиеся и буржуазия. И между этими двумя народами происходит фактически, невзирая на желания участников, непрерывная классовая война. Мы — коммунисты, называем такое состояние — классовым антагонизмом, классовой борьбой. Причем, одна часть «народа» – буржуи, ведут с другой его частью — трудящимися, войну такого масштаба, что в этом классовом противостоянии число убитых, покалеченных и вынужденных покидать свои дома бывает подчас не меньше, чем при масштабных боевых действиях во время открытого вооруженного конфликта.

Объявляя, таким образом, свою республику «народной», первопроходцы ДНР попали в казуистическую ловушку. Действительно, под народной властью, мы тогда понимали власть ТРУДОВОГО народа, как было некогда, во времена становления Советской власти. А представители мелкой и средней, которые участвовали в противостоянии с крупной буржуазией вроде бы на нашей стороне, понимали под народной властью себя. То есть, если товарищи из левых сил подразумевали, что власть от буржуев в народной республике перейдет к трудящимся — народу в их представлении, то г-да из мелкой и средней буржуазии закрепляли под видом «народной республики» свое классовое господство. При этом, по форме, правы и неправы одновременно были обе стороны, а по содержанию, поскольку финансовые и имущественные рычаги были в руках буржуазии, поскольку буржуазия значительно быстрее, чем трудящиеся сумела договориться между собой, образовать кланы и группы, найти поддержку у заинтересованной в открывшейся бизнес перспективе части средней и крупной буржуазии, как из РФ, так и из Украины, содержание формы «народная республика», оказалось наполненным буржуазным, а не пролетарским смыслом. Цель, иногда которую явно, иногда подспудно ставило большое количество участников событий на Донбассе в 2014 году достигнута не была.

Далее следовало великое множество различных иных мнимых и не очень целей, начиная от националистической и даже шовинистической идеи построения «Русского мира», до войны с Украинским фашизмом. Общая проблема всех их заключалась в размазанности, нечеткости, не наполненности содержанием, а отсюда — невозможности сказать, достигаются ли они, на какой стадии достижения в данный момент мы находимся и в какой момент можно с полным основанием заявить о том, что задачи выполнены, цели достигнуты, война прекращается.

Этот постмодернистский, нечеткий, вяло определенный подход, когда за трескотней формы скрывается пустопорожнее содержание, когда лозунг важнее действия, когда текст важнее смысла, демонстрируется народу уже десятый год.

Понятно было бы декларирование задач вроде: защита своего дома, защита своей семьи, своего уклада жизни, своего языка, наконец. И такие цели формально высказываются в течении всей кампании. Но говорить о том, что происходит защита дома, семьи уклада жизни для дончан, которые волею досточтимого начальства оказываются за тридевять земель, где-нибудь в Херсонской или Запорожской области, довольно нелепо. И даже сами выдвигающие такие идеи этот факт прекрасно понимают. Равно, как понимают они и категорическое несоответствие заявленной «защите дома» фактическим результатам такой «защиты», когда от целых поселков и городов остаются, в лучшем случае, руины. А многие населенные пункты просто перестают существовать и восстанавливать их после такой «защиты» никто не собирается.

Не менее удивительно говорить о сохранении уклада жизни тогда, когда только в течении последних пары лет этот уклад кардинально неоднократно меняется. Причем, такое объяснение: «А что вы хотите? Ведь идет война» входит в противоречие с самой постановкой вопроса о стремлении сохранить некий привычный уклад. Впрочем, в последнее время с самых высоких трибун звучит мысль о том, что «мир теперь уже не будет прежним», что снимает сам вопрос о сохранении устоявшегося уклада.

Понятно, что стремясь найти объяснение во всем хаосе постмодернистского словоблудия, мы действуем в парадигме навязанной нам в своих классовых интересах буржуазией и любой ответ в рамках этой парадигмы будет заведомо ложным. Причем, гадкой особенностью этой лжи является то, что формально будет все правильно, а по сути — бред. Буржуи давно научились разрывая по живому форму и содержание водить за нос, «разводить», обманывать, навязывать свои правила. Это означает, что искать ответ на вопрос о том, когда закончится война нужно вне парадигмы, вне блесток и позолоты ее буржуазной концепции.

Я сознательно не касаюсь в данной статье навязываемого мнения о том, что ведя войну на Донбассе, а после, участвуя в спецоперации, мы защищаем Россию от милитаристского империалистического блока НАТО, в который Россия сравнительно недавно хотела вступить. Это тема отдельного рассмотрения, пересекающаяся с вопросами поднятыми в данной статье в том же ключе, что и концепция «противостояния коллективному Западу». «Защита рубежей от агрессивного блока НАТО» и прочая буржуазная чушатина, также является примером использования концепции подсовываемой услужливыми буржуйскими СМИ и прочей буржуазной прислугой.

Вопрос об окончании войны, вынесенный за рамки буржуазной концепции выглядит просто: война, любая война — это продолжение политики иными, военными средствами. Получается, что война между буржуазными странами, равно как и война различных группировок внутри стран — неизбежное порождение такой политики. Но мы знаем также, что политика — это концентрированное выражение экономики. Поэтому, пока экономические интересы правящего класса будут способствовать продолжению войны — война будет продолжаться и уйти от нее не удастся ни протестами, ни всхлипываниями в соцсетях, ни самыми страшными выражениями озабоченности на любом уровне. Война — это продолжение объективных экономических интересов буржуазии. Избавиться от нее не избавившись от буржуазии, как класса, невозможно. Полагать, что вот завтра, кто-то с кем-то договорится и война прекратится — наивность наивысшей степени. Война в случае такого договорняка просто перейдет из активной огневой формы в форму скрытую. Но в своей скрытой форме, просто по причине активной классовой борьбы капиталистов с трудящимися и кланов капиталистов между собой, она не становится хоть чуточку более бескровной, неопасной.

Единственное отличие скрытой войны, которую все свое существование ведет буржуазия против трудящихся — это ее невысокая заметность. Она редко сопровождается громкими звуками, редко ей сопутствуют всевозможные фейерверки и зарева пожарищ. Но результаты ее — почти миллион человек убитых в год — цифра которая со всей своей чудовищной неизбежностью повторяется на протяжении уже почти пятилетки. Но результаты ее — тысячи сел, деревень, поселков, небольших городов, разрушенных без применения какой-угодно военной техники. Результаты ее — руины заводов, фабрик, предприятий, где всего-то 30 лет назад кипела жизнь. Результаты ее — миллионы гектар сгоревших лесов, заболоченных рек, пустующих полей. Ни один средневековый захватчик, да что там средневековый захватчик, даже немецко-фашисткие нелюди не причиняли такой беды, как причиняет буржуазное отребье.

На «обычной» военной войне все более понятно: вот «выход» снаряда, вот его «прилет». Вот оттуда стреляют, вот здесь попало. Гадко, бесчеловечно, страшно в конце-концов, но представьте, «обычная» война закончилась на какое-то время, а поселки, села, города, заводы, фабрики, леса, поля, люди, как погибали, так и будут погибать. Причем, в количествах нисколько не меньших, чем на фронте. Поэтому, ответом на вопрос «когда закончится война» может быть только такой: «война закончится, когда мы сковырнем гадину капитализма» – строя, единственное свойство которого в современном мире — вредить, убивать, грабить.

Канделаки С.В.